Жизнь ни за что. Книга вторая - Алексей Сухих

Он поцеловал Лену в губки и вылетел из квартиры, переваривая откуда-то выскользнувший Иссык-куль со свадебным путешествием. Лена тоже сидела задумчиво, осознавая сказанное нечаянным знакомым, который проспал у неё ночь и даже не попытался приставать.

На гастрольный спектакль московского театра Лена не попала. Днём она поехала навестить дочку в сад к бабушке – дедушке с мужниной стороны. Потом проехала в СТД, где никого не обнаружила по случаю субботнего дня и зашла в редакцию к Гоше. Тот угощал чаем жену, вернувшуюся из командировки. К чаю пригласил Лену. Подошли друзья друзей, и о назначенном свидании Лена вспомнила, когда театр закрылся. Лену домой никто не провожал. Она прошла мимо театра в полной неудовлетворённости. Сугробин, покрутившись у театра, за пять минут до начала купил с рук предложенный билет и смотрел совершенно проходной спектакль с названием «Снятый и назначенный», главной примечательностью которого были Лев Дуров и Леонид Броневой, снискавший известность в сериале «Семнадцать мгновений весны», где сыграл роль гестаповца Мюллера.

– Почему я такая неправильная, – думала Лена, засыпая. – Непутёвая компания отвлекла меня от человека, который может отказаться меня узнавать, приняв за пустышку. А я чувствую, что он мне нужен. И уснула в надежде, что Сугробин позвонит ей утром, и она зазовёт его к себе для извинений за нарушенное свидание. Утром Сугробин не позвонил

– Пошутили вечерок, и ладно, – сказал себе Леонид утром и ушёл на Оку, где и провёл весь день один, купаясь и загорая.

Поезд №37 уходил в 23 часа. Сугробин и Василий Суматохин докуривали сигареты у вагона, когда перед ними появилась Лена.

– Извини, пожалуйста, – сказала она Леониду, протягивая ему букетик васильков. – Никак не получилось. Надеюсь, несильно обиделся.

– Совсем не обиделся. Мне подарила билет в театр очаровательная юная девушка. Я едва уговорил её, чтобы она не приходила меня провожать. Так что Ваши шалости в отношение достаточно взрослого человека могут оказаться с непредвиденными последствиями.

– Я больше не буду, – сказала Лена и поцеловала Сугробина.

В голубой юбке и белой кофточке с блёстками она была эффектна и молода. На неё оглядывались.

– Что за чёрт! – сказал Леонид. – Почему на меня все смотрят? Кажется на стенде «Их разыскивает милиция», я не вывешивался.

– Мужики смотрят на твою девушку. Они не могут перенести, что красавица не с ними, – сказал Суматохин.

– Не везёт мне. Одна провидица строго настрого запретила мне впредь любить красавиц. А ничего не получается. И со мной снова, и как всегда, красавица. Добра не предвижу. Целуемся при всех?

– При всех, – ответила Лена, и сама крепко прижала Леонида к себе.

– Красивая у тебя девушка, – сказал Суматохин, когда поезд покидал пригороды, и они курили в тамбуре.

– Похоже, что на вторую половину жизни у тебя всё начинает складываться. Работа по душе, положение уверенное и даже комнатёнка собственная для ночёвок есть, – сказал Валентин Иванович, наполняя бокалы. Леонид только что ознакомил его с новостями нижегородскими, заехав к нему домой в эту короткую командировку. – И время подошло ещё разок подумать о жизни семейной, чтобы было не только куда, но и к кому возвращаться. Возраст у тебя критический, но для всего пригодный. Даём ему год на решение вопроса, – обратился он к жене.. – А не решит, бобылём звать будем. Давай, за твою семейную жизнь!

– И на кой ты соглашаешься ехать с ним в дебри Центральной Азии, – говорил Гоша Поломкин, отдыхая от бурной страсти. – Там же высокие горы, холодно, дикая природа, непонятные люди. И тебе неизвестно, насколько он горяч, чтобы согревать в заснеженные ночи. А? Что скажешь?

Лена не собиралась встречаться с Георгием, но была обижена, как ей казалось, Сугробиным. Тот, после того как она соглашалась быть его женой на целый отпуск, даже не попытался найти её перед отъездом. Не предпринял никаких действий для проверки её страсти. И что из того, что она не пришла в театр! Она красивая женщина и надо подтверждать действием свои желания быть с ней. И разогрев себя выдуманными обидами, она откликнулась на звонок Гоши.

– А ты не преследуешь свой интерес? Я ведь тебе нужна, когда тебя жена не греет. А я побаиваюсь, что она мне глаза повыцарапывает, потому что если она и не знает о наших делах, то определённо начинает соображать. Я же тихая, драться не умею. Да и ты не тот, из – за кого бы я дралась.

– Есть интерес. Есть опасение, что после возвращения мне останется только твоя рука для поцелуя.

– Это точно. Сугробин махровый собственник. Ещё не обладая, предупредил, что пока мы с ним вместе, никаких взглядов на сторону. Курмышов предупредил, кстати, что он крепкий боксёр.

– Эх, и напугала. Иди скорее ко мне, пока свободна, и моей заднице ничего не угрожает. И всё же пока ещё билеты только заказаны, подумай, – сказал Гоша прижимающейся Елене.

В командировке Сугробину и Суматохину пришлось задержаться на субботу. В воскресенье утром с вокзала Сугробин позвонил Елене:

– Подъезжай с паспортом в авиакассы, – сказал он. В семь вечера я уезжаю в Пензу и до отъезда мы должны всё сделать, если не раздумали.

– Не раздумали, – сказала Лена. – Не передумала.

Она уже переживала от неявки Леонида в субботу, как он обещал. И укоряла себя за встречу с Гошей, мнительно рассуждая, что если Сугробин не объявится, то это будет её наказанием за измену ему. Но Сугробин объявился, и вся тревога пропала. «Я не знаю, как живёт он. И он не знает, как живу я. Значит всё в порядке», – сказала она себе, и мир снова стал прекрасен.

Елена не удержалась от возможности представления нового поклонника своим родным. Такого блистательного путешествия, которое он предложил, никто и представить не мог. Умный её друг Георгий только хмыкал от невозможности сотворить подобное. Ей вдруг размечталось, что всё будет правдой и настоящим. Сердечко билось учащённо, и она задумчиво застывала, собирая вещички для путешествия. Пусть она и приучила себя к мысли, что остаётся одна навсегда, сладкая мысль о состоянии в положении замужней женщины наполняла её неспокойной радостью.

Лену очаровала Киргизия. Её пленили восточные базары, засыпанные барханами фруктов, дынь, арбузов и предлагаемые на языках всех народов востока. Холодный кумыс из бурдюков, и шашлыки на коротких палочках. Бесконечно бурливая и ревущая водопадами река Чу в узком каньоне, по которому крутыми зигзагами поднималась дорога. И восьмое чудо света высокогорное море – озеро Иссык-куль Ослепительное горное солнце из одних ультрафиолетовых лучей, белые шапки вечных снегов на вершинах гор, и ласковая целебная вода. И искреннее восхищение окружающих мужчин её нерастраченной красотой. Она торжествовала, почти осязая раздевающие мужские взгляды, устремлённые на неё. Сугробин был джентльменом, предупредительным, готовым всегда исполнить её желания. И любовь дарил, не задумываясь о времени. И говорил, что это не разрушает его, а прибавляет новые силы.

В идилии супружеской жизни Лена провела три недели. Уже были куплены обратные билеты. Сугробин начинал готовить прощальный ужин. Он встретил давних друзей – альпинистов, и был очень доволен. А Лена на четвёртую неделю почувствовала усталость от обязанности быть женой, и принадлежать одному, единственному. Ей вдруг захотелось дикого разгула, захотелось освободиться от Сугробина, разбить его невозмутимый образ джентльмена и выставить перед побережьем разменянным любовником. Для начала она пофлиртовала с фотографом – армянином. Потом стала принимать ухаживания молоденького грузина, и даже улыбалась пастуху, предложившему ей тысячу рублей за ночку. Она доигралась до того, что чуть не попала на групповой секс, где женщиной была только она. Вернувшись поздним утром, она хотела, чтобы Сугробин её отматерил. Но он был невозмутим, и не поинтересовался её ночными приключениями. И тогда на прогулке в горах она вывалила на него арбу неподдающихся бумаге упрёков, брани и личностных оскорблений. Сугробин и тут остался невозмутим. Лена сама уже не понимала, зачем она всё это делает. Никто не привязывал её к Сугробину. И он совершенно не совершил ни одного поступка против неё, кроме того, что всегда был с ней, оплачивал все её прихоти, показывал полную привязанность мужа к любимой жене. И надо было только вернуться домой и сказать, что он ей не подходит. И расстаться дружелюбно в благодарность за невиданное путешествие. Но её захватывала всё глубже самая непристойная злоба на него за то, что он оказался настолько обязательным своим словам. Возможно, в ней проснулись доисторические воспоминания в подкорке, и ей требовалась для восстановления любви обыкновенная трёпка с тасканием за волосы и поучения суковатой палкой. Она не понимала. И войдя в раж нанесла последний удар, как ей казалось, самый сокрушительный. «Ты не думай, что меня купил. Я все потраченные тобой на меня деньгн верну до копеечки». Сугробин посмотрел на неё внимательнее обычного и сказал: «Хорошо! И если оплатишь полную стоимость за нас обеих, то можешь считать, что ты меня купила на пять недель. Я не привередливый и соглашусь». «Я так и знала, что ты полная низость!» – крикнула Лена.